Чтобы начать работу над новым проектом, нужно им заболеть
Незадолго до премьеры военно-приключенческой ленты «Своя война: Шторм в пустыне» мы поговорили с автором сценария, режиссером и исполнителем главной роли Алексеем Чадовым о его режиссерском дебюте.
Евгений Володин: Вашей первой киноработой стала роль Ивана в картине Алексея Балабанова «Война». Почему спустя почти два десятилетия вы решили снять продолжение этого фильма?
Алексей Чадов: Действительно, мою картину и ленту Балабанова связывает главный герой Иван Ермаков. Его образ служил мне талисманом во время работы над сценарием, идея которого родилась у меня в феврале 2019 года. В Екатеринбурге тогда проходила неделя фильмов Алексея Балабанова, приуроченная к его юбилею. Я приехал туда, чтобы представить свой первый фильм «Война», и среди зрителей, задававших мне вопросы, были и совсем молодые люди, родившиеся уже после выхода картины на экраны. Рассказывая в тот день со сцены о работе над фильмом, я отчетливо понял, что он живет, что актуален по сей день. Очень часто незнакомые люди говорят мне «спасибо за фильм «Война», и после встречи со зрителями в Екатеринбурге я понял, что мой герой продолжает жить в сердцах зрителей. Садясь в самолет, чтобы лететь обратно в Москву, я думал о том, что было бы неплохо узнать, что стало с моим героем после событий, произошедших в «Войне». Кроме того, я к тому времени давно не переживал ярких впечатлений, связанных с актерской работой, соскучился по киноэкспедициям и крутым приключениям на съемках.
Желание продолжить историю Ивана Ермакова и сняться в брутальной мужской истории в итоге сформировалось в сценарий, который я сел писать сразу же по возвращении из Екатеринбурга, в конце февраля 2019 года.
- Как долго вы его писали?
- Я работал над первым вариантом сценария в течение марта и апреля. Эта работа меня полностью захватила, я не мог думать ни о чем другом. Я встречался с военными, участниками боевых действий - это было удивительное время, я был крайне увлечен этой работой.
Спустя два месяца я «собрал» историю и отправил ее Сергею Сельянову. Помню первый вопрос, который мне задал Сергей Михайлович - «Ты его сам написал?» (смеется).
- Это был ваш первый сценарный опыт?
- Да, это был мой первый сценарий полнометражного фильма - раньше я писал какие-то небольшие истории, мини-сценарии для рекламы и так далее, но «Своя война: Шторм в пустыне» стал моим дебютом в полнометражном кино и как сценариста.
- Сколько изменений вносилось в сценарий?
- Примерно с апреля мы начали его дорабатывать. Не могу сказать, что изменений было много - может, процентов десять-пятнадцать, но основная история, основное приключение осталось нетронутым. Я очень рад, что моя первая идея осталась практически без изменений и сложилась в итоге в то, что выходит на киноэкраны.
- Вы сказали «мы». Вы дорабатывали сценарий непосредственно с Сергеем Сельяновым или у вас был какой-то редактор?
- Во-первых, мне помогал мой друг, главный редактор компании СТВ Александр Архипов. Во-вторых, конечно, в доработке сценария своими советами и рекомендациями участвовал и Сергей Михайлович. Я написал три варианта финала, снял в итоге четвертый, а в монтаже получился пятый, изменения коснулись и вводной части, но основная линия осталась такой, какой я ее придумал. За время совместной с СТВ работы над сценарием я осознал необходимость нескольких погружений в материал на разных этапах и на разную глубину, в результате которых история совершенствуется. Для меня это был очень интересный опыт.
- Вы подыскивали для своего режиссерского дебюта какой-нибудь интересный проект или изначально собирались работать именно со своим сценарием?
- У меня не было ярко выраженного желания становиться режиссером - точнее, на тот момент я просто не задумывался об этом. Когда я сел писать этот сценарий, я не думал о том, что буду сам его снимать. Это был своего рода эксперимент: смогу ли я создать что-то такое, что заинтересует большого продюсера? Отправляя Сельянову свой сценарий, который тогда назывался «Война. Продолжение», я совершенно не был уверен в том, что он будет одобрен.
Когда в сентябре 2019 года доработка сценария подошла к концу, и я начал представлять, кому можно было бы доверить режиссуру, я вдруг ощутил приступ ревности: мне не хотелось никому отдавать свою историю.
В один день Сергей Михайлович спросил меня, хочу ли я стать режиссером. Я ответил, что мне жалко отдавать свою историю кому-то другому, и Сельянов предложил мне попробовать начать самому. Уже в октябре я снял две сцены и смонтировал тизер, после просмотра которого продюсер утвердил меня в качестве режиссера.
Получив одобрение Сельянова, я почувствовал невероятный азарт: мне предстояло самому снять придуманную мною историю, да еще с собой в главной роли! До этих пор я был просто актером, не помышлявшим о режиссерском кресле, и начинал писать эту историю, потому что соскучился по настоящему мужскому кино. Возможно, уже тогда, в феврале 2019-го, начиная писать сценарий, я настроился на этот вызов, который в результате вылился в съемки собственного фильма.
Я начал готовиться к съемкам, и тут на мир опустилась пандемия. К моменту, когда мы должны были запустить съемки, в стране начался первый карантин, и первая мысль была: - Все, кина не будет! Но мы не опустили руки, и при поддержке Сельянова смогли запуститься в конце мая, вскоре после окончания локдауна.
Нужно отдать должное нашей команде: все, кто работал над картиной, испытывали небывалый прилив сил после долгого заточения в квартирах. Мы были своеобразным десантом киноспецназа: сложнопостановочную картину с трюками, экспедицией, погонями, вертолетами и другой техникой удалось подготовить всего за три месяца! Спустя два месяца после запуска мы снимали эпизоды, происходящие в Москве, и в это же время мы готовили основную историю с экшеном, развивающуюся на Ближнем Востоке.
- Где в итоге снимали Сирию?
- В Краснодарском крае.
- Как Чадову-режиссеру работалось с Чадовым-актером?
- Актеру Чадову с режиссером работать было замечательно! Актеру было проще еще и потому, что образ Ивана Ермакова сохранился в памяти еще со времен съемок «Войны» благодаря гениальному Алексею Балабанову. Мне не надо было искать образ, найденный двадцать лет назад. Экспедиция Балабанова тогда перевернула всю мою жизнь, каждый съемочный день приносил что-то новое. И когда спустя двадцать лет актер Чадов вышел на площадку режиссера-дебютанта Чадова, им обоим работалось очень легко.
Вся наша история создана, кажется, на волне, вызванной мощным впрыском адреналина. Сейчас, по прошествии времени, я «остыл» и немного расслабился, но тогда не только я, но и другие члены съемочной группы горели своей работой. Надеюсь, зритель сможет это ощутить. Каждый день я приходил с площадки с гудящей головой, потому что в течение двенадцати часов только и делал, что говорил - причем часто на повышенных тонах. Мне приходилось ложиться спать раньше моего шестилетнего сына Федора, потому что нужно было ловить солнце и вставать в 4:30. Кстати, тогда я понял, что рано утром моя работоспособность повышается до неведомых ранее пределов, если заставить себя ложиться и вставать вместе с солнцем.
- Расскажите, пожалуйста, про трюки в картине.
- Трюков в нашей картине много, и они довольно разноплановые. Помимо «чисто каскадерских» взрывов, прыжков, полетов на специальных тросах были и погони, во время одной из которых мой герой едет на старом мотоцикле «Ява», а за ним гонятся террористы. В детстве, как многие советские мальчишки, я мечтал о таком мотоцикле, и вот на съемках моя мечта исполнилась. Нам пришлось взять два мотоцикла на случай, если один выйдет из строя в процессе съемок. Надо отдать должное команде техников, которые умудрялись ремонтировать мотоцикл прямо на площадке со скоростью, которой позавидовали бы техники «Формулы-1».
Вот эта погоня была одной из сложнейших сцен: много машин, большая скорость, бронеавтомобили Hummer, морпехи... К тому же на ее съемки была выделена всего одна смена, в которую нам предстояло уложиться - но в итоге сложнейшая сцена получилась очень хорошо, я остался доволен.
Еще одна сложная сцена - встречный полет двух вертолетов, российского МИ-8 и американского Black Hawk над руслом реки Евфрат. В сцене было задействовано три вертолета (два военных и один с камерой), и весь этот эпизод оказался одним сплошным трюком! (смеется)
- Сложность этой сцены была обусловлена узостью каньона, в котором она снималась?
- Проблема начиналась с того, что нужно было найти «реку Евфрат». Русло этой реки проходит в каменистой местности желтоватых оттенков, отдаленно напоминающей марсианские пейзажи. Вдоль русла летит российский вертолет, и неожиданно из-за излучины навстречу появляется американский.
Мы изучили множество локаций, но - вспомните лето 2020-го - все страны были закрыты. Мы рассматривали Тунис - он закрылся, та же участь постигла Иорданию, Марокко, где, кстати, снималось большинство американских картин про войну в Ираке. А мы нуждались и в американской технике: надо было найти упомянутые Hummer и Black Hawk. А эта сцена была одной из ключевых и самой сложной, мы были к ней привязаны. Когда закрылась вся «дальняя» заграница, у нас оставалась возможность снять в качестве «Евфрата» очень похожую по ландшафту реку Или в Казахстане - но и Казахстан тоже закрылся!
Тем временем мы приехали в Крым, на озеро Донузлав, чтобы выбрать натуру для других сцен. Мне показалось, что само озеро вполне подходит нам для съемок, но фактура берегов, горы вокруг совершенно не соответствовали требуемым условиям. В результате мы сняли сцену встречи двух вертолетов над Донузлавом, а берега, горы и все задние планы - на реке Или, и потом совмещали эти кадры. Мне принципиально не хотелось использовать компьютерную графику, потому что она сразу превращает реалистичное, натуральное кино в мультфильм. Графика незаменима для съемок фантастики, но в нашей картине я хотел максимально избежать нарисованных планов. Не хочу пока раскрывать всех секретов, как мы выходили из положения, но могу сказать, что получил колоссальный опыт решения поставленной задачи, не потеряв естественности в кадре.
- В трейлере картины звучит много музыки. Как вы выбирали музыкальное сопровождение? Много ли музыки будет в самой картине?
- Музыка в фильме, конечно же, есть - невозможно снять жанровое кино без использования музыкального сопровождения. Будучи дебютантом в режиссуре, я упустил этот вопрос из виду, приступая к съемкам, и вспомнил про музыку уже по их окончании. Если я решу снимать что-то еще в качестве режиссера, я подойду к вопросу выбора музыки более ответственно. А тогда после съемок я столкнулся с проблемой: у нас в стране не так много композиторов, пишущих для кино, и каждого из них надо ангажировать заранее. Так что найти именитого композитора, приступая к постпродакшену, оказалось невозможно, и я принялся прослушивать музыкальные библиотеки - например, отслушал в течение двух месяцев практически все 16 с чем-то тысяч треков из библиотеки студии Universal. Я выбрал из этой библиотеки несколько интересных, на мой музыкальный вкус, треков, которые очень точно «встали» в нужные сцены, но в картине оставалось еще несколько эпизодов без музыкального оформления. Мне ничего не оставалось, как заняться поисками автора - и я объявил конкурс в одной из соцсетей, пригласив всех желающих поучаствовать в музыкальном оформлении моей дебютной картины. На мой призыв откликнулось около полусотни авторов, которым я раздал «техническое задание». Так был найден молодой, талантливый и амбициозный композитор Сергей Луран, который в итоге написал для нас два прекрасных трека. И, конечно же, я очень благодарен талантливому рэперу ST за главную тему, трек «Под прицелом».
- Сегодня и в России, и за рубежом снимается много военных картин. А какие фильмы о войне вы сами любите?
- Из современных картин о войне я выделил бы военный фильм «По соображениям совести» Мела Гибсона, которого очень люблю как режиссера. Хочется отметить и ленту Кэтрин Бигелоу «Повелитель бури». Посмотрев эту картину, я заинтересовался, кто режиссер - и был поражен, узнав, что фильм сняла женщина. Еще из относительно недавних картин мне нравится «Падение «Черного ястреба»: Подлинная история», а из классики - «Взвод» Оливера Стоуна и «Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы. В детстве по многу раз мы все смотрели советские классические фильмы о войне, такие как «Они сражались за Родину» или «А зори здесь тихие». Горжусь тем, что в юности снялся в одной из лучших картин Алексея Балабанова «Война», который, кстати, очень хорошо известен за пределами России. Классикой стали военные фильмы Сергея Бондарчука: кроме уже упомянутого «Они сражались за Родину», это и «Судьба человека», и, конечно же, эпическая лента «Война и мир». Трудно представить, кто из современных режиссеров способен осилить такой масштаб, мастерски совмещая массовые батальные сцены с драматическими. Военное кино оказало на меня, как на человека, родившегося в СССР, огромное влияние, во многом сформировав меня как личность.
- Вы сказали, что первоначальный вариант сценария назывался «Война. Продолжение». Затем в течение долгого времени картина во всех справочниках называлась «Джон», но незадолго до первоначально запланированной даты премьеры была переименована в «Свою войну: Шторм в пустыне». Почему ее переименовали?
- По большому счету, название всегда было одно - «Джон». Тот вариант, который я отправил Сельянову, был просто попыткой написать продолжение истории, скорее, так его называл я сам, для себя. Название «Джон» мне очень нравилось и нравится до сих пор, я болел за него. В моем фильме один из героев, Стивен, произносит фразу: «Иван - это по-нашему Джон», и в фильме Балабанова английский журналист Джон был Ивану тезкой. Но первый прокатчик нашей картины, компания Sony, проводила фокус-группы, в ходе которых выяснилось, что многие зрители считают это название не совсем подходящим. Не буду скрывать, меня это расстроило, поскольку я считал название «Джон» частью авторского замысла. Вместе с тем я понимал, что в свете последних событий, связанных с обострением международных отношений, иностранное имя в названии российского фильма, действительно, может сыграть против картины. Сегодня я уже свыкся с новым названием фильма и считаю, что оно ему очень подходит.
- В вашей картине снялись многие современные российские кинозвезды. Вы писали сценарий под кого-то из них конкретно или все актеры проходили кастинг?
- Все проходили кастинг, который мы проводили вместе с Сергеем Сельяновым. Единственные, кого я представлял еще на этапе сценария - это Виталий Кищенко в роли Седого и Никита Кологривый в роли бойца по кличке Актер. Всех остальных мы заполучили в результате долгой и плодотворной работы по отбору.
- Фильм готов и скоро состоится премьера (интервью состоялось в середине мая - Прим. ред.). Есть ли у вас планы на продолжение или в истории Ивана Ермакова поставлена точка?
- Два месяца назад я закончил работу над вторым сценарием, продолжающим историю Ивана Ермакова. Но все зависит от того, как наш фильм покажет себя в прокате, захочет ли зритель узнать, что произошло дальше. К сожалению, вынужден констатировать, что сегодня наш кинопрокат серьезно болен, и судить о чем-то по тому, как зритель сегодня принимает новые отечественные фильмы, крайне сложно.
Хочется прийти в кинотеатр одному, сесть и посмотреть по сторонам - как люди принимают картину, как реагируют на события, рассказанные в ней.
- Вы гордитесь своим фильмом?
- Я достаточно скромный парень, и слово «гордиться» здесь, пожалуй, не подходит. Я смогу гордиться своей работой тогда, когда пойму, что ее оценил зритель - возможно, это будет не этот, а следующий фильм, или еще какой-то. Могу сказать лишь, что работа над этой картиной меня полностью поглотила и дала мне очень ценный опыт. Я отдал этому фильму три года своей жизни, я очень болею за него и переживаю за его судьбу. В некоторой степени успокаивает международная судьба картины: она уже сегодня продана в двенадцать стран, и продажи продолжаются. Например, права на Северную Америку еще в прошлом году приобрела крупная дистрибьюторская компания Well Go USA, картину увидят зрители во Франции, Германии, Испании, Скандинавии, Японии, Южной Корее, на Ближнем Востоке, на Тайване, а совсем недавно права были проданы одной из крупнейших китайских платформ. Очень вдохновляет продажа прав на фильм в Японию: по словам наших дистрибьюторов, японцев в принципе крайне сложно заинтересовать российской продукцией, а сегодня там публикуют неплохие отзывы на нашу историю.
- Что вы ждете от жизни, от профессии? Будете совершенствовать режиссерский опыт?
- Скажу честно: я сейчас заканчиваю третий сценарий, у меня есть материал, с которым хочется работать. Конечно, очень многое зависит от проката «Своей войны…», но компания СТВ рассматривает возможность продолжения сотрудничества со мной как с автором. Для того чтобы начать работу над новым проектом, нужно им заболеть. Работая над своим дебютом, я чувствовал себя абсолютно счастливым человеком: ложась спать, хотел скорее заснуть, чтобы раньше встать и продолжить работу.
- Значит, можно сказать, что для вас режиссура - не ремесло, а вызов?
- Это жизнь! Этот фильм - три года жизни, это много, особенно когда ты подкрадываешься к среднему возрасту. В течение этих трех лет я нигде не снимался и не рассматривал никаких предложений как актер, я полностью изменил свой образ жизни, свой путь, если хотите. Это перекресток судьбы. Начиная постпродакшн, я думал, что вернусь к актерскому ремеслу, начну сниматься. Где там - пять дней в неделю с утра до вечера мы проводили в монтажной, не было и мысли о том, чтобы на что-то отвлечься.
- Много ли вам пришлось отклонить интересных актерских предложений за это время?
- Нельзя сказать, что их было много, но они были. Независимо от того, насколько интересен с актерской точки зрения был тот или иной проект, я все их откладывал в сторону, потому что элементарно был не в состоянии настроиться на какой-то другой материал. И сегодня я желаю всем представителям творческих профессий иметь возможность делать то, что нравится - это большое счастье!Кто: Алексей Чадов