«Любовь Советского Союза» - история времени, рассказанная через призму чувств небожителей 30-х годов. Выход основанной на реальных событиях картины на экраны состоится 7 ноября.
Накануне премьеры режиссер фильма Никита Высоцкий рассказал об эстетике и людях той эпохи, о великой любви и невероятных событиях, ее сопровождавших, а также о своих страхах и надеждах.Корр.: Почему вы посчитали для себя важным, интересным рассказать эту историю?
Никита Высоцкий: Так получилось, что в работу я включился уже во время съемок. Но был в курсе этого проекта, читал сценарий, так что для меня эта история не была чем-то совсем незнакомым, и мне показалось важным ее рассказать. Она о необыкновенно энергичном, динамичном, сконцентрированном времени, когда люди, как мне кажется, были гораздо более наполнены жизнью, чем в какие-то другие отрезки нашей истории. Это интересно. И интересна эстетика этого времени, интересны люди - действительно, очень яркие. И, конечно, интересно, как в этом потоке времени с огромным количеством трагедий и несправедливостей, но вместе с тем и с великими открытиями в кинематографе, литературе, искусстве, существует любовь. Это уже не просто лирическая драма: для меня это почти оперная история, «высокий штиль», что называется. И я очень рад, что эта картина случилась в моей жизни, что несколько месяцев я прожил с этими героями, с этой темой, с этой музыкой, с этим временем.
- Погружаясь в съемочный процесс, вы открыли для себя что-то новое об этом времени?
- В том-то и дело, что мы очень часто считаем, что все знаем, все понимаем, просто потому что слышали, читали, смотрели картины тех лет, знакомы с живописью, архитектурой той эпохи. Конечно, я знал историю актрисы, которая полюбила известного летчика, затем стала женой замечательного поэта. Так что не могу сказать, что я открыл для себя поэта Симонова: я знал его стихи, учил в школе «Жди меня», читал о том, как он помогал двигать «Мастера и Маргариту» ... Но, когда так близко подходишь к этим людям, входишь в эту историю, она начинает по-другому звучать, звенеть, и ее герои становятся живыми. Их время становится живым.
- Некоторые говорят, что у людей тех лет был другой взгляд, другие глаза…
- Да, я слышал такое. Но я же не жил тогда, чтобы точно знать, какой тогда был взгляд. Тем не менее, я помню своих родных, которых, к сожалению, уже нет, бабушек, дедушек, какими они были на фотографиях. Помню, как они вдруг начинали петь, или как реагировали на какие-то фамилии кино- и театральных звезд того времени. Так что специально не придумаешь, как люди смотрели тогда, но представить, наверное, можно. Но все-таки это не документальное кино, не только дань событиям и тому времени, которое ушло, но, безусловно, оставило о себе великие следы, великие фильмы, великие картины, спектакли, книги, архитектуру, памятники, просто память человеческую, судьбы людей. Это художественное кино с расчетом на сегодняшний день, и не надо готовить себя к тому, что в нем будет что-то поучительное, информационное. Это живая картина о живых людях.
- Вы как-то сказали, что «Любовь Советского Союза» - название рискованное и обязывающее. Почему?
- Мы говорим об огромной стране, о любви этой страны. И легче спрятаться, легче не обнажать, легче намекнуть, легче оставить себе. Я предлагал другие названия, не буду говорить, какие. Но в результате, мне кажется, это название - правильное. Рискованное - да, но оно должно таким быть. Увернуться, говорить о любви обтекаемо, тем более о такой любви, неправильно. Правильнее - прямо, так, как есть. «Любовь Советского Союза» - это, конечно, с одной стороны, актриса, которую любил весь Советский Союз, и это действительно было так. Но это и любовь всей огромной страны: в этом времени, невероятно красивом и невероятно трагическом, была любовь. И фантастические совершенно события, которые эту любовь сопровождали. Я, когда читал сценарий, даже думал, что перебор, что нам не поверят. Но это - правда, и это должно было случиться на экране.
- Что именно?
- Например, полет главных героев вместе над Москвой. В картине героя зовут Анатолий Ковров, в реальности это был Анатолий Серов. И может показаться, что этот полет придуман для красоты. Но это действительно было, хотя похоже на сказку.
- А почему вообще было решено не рассказывать о реальных людях, не назвать их?
- И на уровне создания сценария, и затем, когда мы уже снимали картину, важно было все-таки создать образы, а не идти в документальность. Это не было неуважением к этим людям и к их судьбам, но давало возможность художественной правды. Так, например, мы могли не идти на портретный грим, на который потратили бы кучу сил. Хотя наш Туманов чем-то, безусловно, напоминает Симонова. Мы также спорили: надо картавить, не надо. Решили - не надо! И, как мне кажется, у нас получилось сделать нашу историю с уважением к прототипам, с уважением к живым людям, к самой истории, которая лежит в основе сценария.
- Но ведь, наверное, все равно найдутся зрители, которые будут вас в этом упрекать, критиковать. Не боитесь?
- Любой человек, который занимается творчеством, боится, что то, что важно для него, что его греет, что он любит, во что он вложил душу, оставит людей равнодушным. Я очень боюсь. Да, есть люди, которые говорят: «Да чихать я хотел на то, что говорят». Нет! Кино делается для людей, а не для того, чтобы режиссер, или актер, или сценарист проявили себя. Поэтому - да, мне страшно, не буду скрывать. Это не первая моя картина, не в том смысле, что я такой прожженный, но я знаю, что обязательно найдутся люди, которые будут ругать. И я всегда это очень тяжело переживаю. Но надо быть к этому готовым. Отрицательные голоса всегда слышнее. Человек, в которого фильм попал, чаще оставит это в себе. Но в чем-то в этой картине я уверен. И даже если меня кто-то обругает, я буду настаивать, что это - правда, что это нужно было сделать, это должно было прозвучать сегодня.
- Какие эмоции вы хотели бы вызвать у зрителей этой картиной? Что хотели сказать?
- Высказывание - это сам фильм. Мы хотим, чтобы эта история помогла нашим зрителям убрать что-то лишнее из восприятия жизни, из отношения к людям, к стране, к искусству. Эта история рассказана для того, чтобы мы были живыми, не забывали этих людей, что тоже важно. И для того, чтобы наше сегодняшнее восприятие было более искренним, более непосредственным, не таким расчетливым, не таким рациональным. Любовь женщины и мужчины, любовь к стране, любовь к искусству нерациональна. Именно потому она прекрасна. О любви имеет смысл говорить для того, чтобы люди слушающие, понимающие хотели любить и были к этому готовы.Кто: Никита Высоцкий