50-60 миллионов фильмы ужасов могут собирать легко
Идею и процесс создания молодежного слэшера «Мора», вышедшего на платформе PREMIER 31 октября, и коммерческие перспективы жанра хоррор мы обсудили с продюсером Алексеем Федорко.
Корр.: Как возникла идея «Моры»?
Алексей Федорко: Начну издалека. В 2005 году я устроился работать в дирекцию Кинопостпродакшн Первого канала - одну из лучших, на мой взгляд, студий CGI в стране. Уже тогда в свободное от работы время начинал писать сценарии развлекательного, молодежного кино, но они уходили в стол. Поэтому решил заняться медиа, посвященным индустрии. И только пять лет назад судьба свела меня с Денисом Гербером - большим сибирским писателем и краеведом. Его книги - прямо-таки готовые киносценарии. У Дениса есть навыки, которых не хватает мне: структурный взгляд на тексты и умение глубоко прорабатывать героев. Мы встретились и стали думать, в каких жанрах могли бы поработать вместе. Денис глубоко погружен в фольклорную, краеведческую тему, в мифологию и шаманизм Байкальского края, где мы оба родились. Я выступал идеологом, он придумывал структуру, вместе мы написали 400 страниц очень крутого сериала, который, я уверен, еще найдет партнеров для реализации. Мы понимали, что бюджет на сериал начинающим авторам никто не даст. Поэтому, отталкиваясь от этого сценария, стали развивать свою вселенную, основанную на славянской мифологии, легендах, верованиях предков.
Это ведь целая кладезь историй. Обычно то, что подают под брендом славянской мифологии - это очень вольные интерпретации. А если почитать Владимира Проппа и другую серьезную литературу, углубиться в первоисточники, то становится понятно, что вопрос существования нечисти для наших предков не стоял. Они точно знали, что она есть и является частью их жизни. Например, пастух - это же не просто парнишка с дудочкой. Это тот, кто умеет коммуницировать с духами, может договориться с лешим, знает необходимые обряды для заговора леса. Поэтому ему остальные доверяют свою скотину и знают, что со стадом ничего не случится, если он все сделает правильно.
Мы с Денисом «поразминали» эту тему и нам стал совершенно очевиден и понятен жанр, в котором это может существовать на экране. Нащупали истории, которые будут интересны и понятны молодежи. А я как раз в то время занимался изданием, пишущим про блогеров и образ жизни той самой молодежи, что обитает в интернете и соцсетях. Мы решили поженить эти две вселенные. Понимали, что нужно сделать максимально недорого, но при этом эффектно, а для такого идеально подходит жанр хоррора, а точнее его поджанр - слэшер.
Для нашей истории мы выбрали персонаж Мельника. Вокруг мельников всегда было много поверий, потому что мельница стоит у воды, а вода связана с темными силами. Водяной - почти всегда отрицательный персонаж, а мельнику нужно с ним договариваться. Поэтому люди верили, что он ловит одиноких путников и приносит их в жертву, тем самым выкупая свою жизнь. Наш Мельник - это вот прямо такой классический злодей в духе фильмов «Пятница, 13» и «Техасская резня бензопилой». Такой вот очень размеренный, методичный, спокойный дядька-убийца. И фильм про него можно было снять за относительно небольшой бюджет.
Когда наша идея получила четкие очертания, мы оформили ее в большой PPM book (Англ. pre-production-meeting book, книга для встречи об итогах препродакшена - Прим. ред.) с референсами, раскадровками и прочим, и показали онлайн-кинотеатру PREMIER. Им эта идея показалась смелой и интересной. Тут уже я подключил мой любимый продакшн Concept Films, с командой которого мы проработали проект так, чтобы история была снята максимально красиво и ярко и смотрелась хорошо в любой точке мира.
- У вас вся команда - дебютанты в большом кино. Как новичкам без портфолио удалось получить бюджет на свой дебют?
- Я работал на телевидении и в пиаре, создавал одно медиа, другое. Зарабатывал репутацию, обрастал связями, показывал людям, что умею делать качественный продукт. У всех в нашей команде за плечами годы профессиональной работы. Короткие формы, реклама, документальные проекты и прочее.
У режиссера есть стандартный путь: снять короткий метр или дипломную работу и пойти с ней на фестивали в надежде, что тебя заметят. Продюсеру сложнее. Нужно или самому вкладывать свои деньги, или надеяться на то, что твоя идея настолько гениальна, что она сможет перебить сотни других хороших идей, которые уже лежат на столах у людей, принимающих решения. Это, как правило, малореально.
В нашем случае ключевым фактором стало наличие половины бюджета, потому что с нами был продакшн Concept Films с очень большим опытом съемок рекламы, с победами на международных рекламных фестивалях. Они настоящие фанаты кино и тоже хотели сделать полнометражный фильм, на этой почве мы и сошлись. Я предложил: давайте сделаем кейс для себя. Мы понимали, что два года будем работать без финансовой выгоды, вкладывать свои силы в проект, который должен выстрелить потом. Поэтому я мог сказать PREMIER, что у нас есть полбюджета в виде нас - продюсеров, наших связей, ресурсов, оборудования и прочего.
Мы продвигали тезис о том, что на рынке есть свободная ниша, которая хорошо работает в России и на зарубежных рынках, собирает приличную кассу. Это, конечно, не киносказки с их миллиардами, но 50-60 миллионов фильмы ужасов могут собирать легко. Конечно, если у тебя производственный бюджет - те же 50 миллионов, то ты уходишь в минус. А если ты можешь снять условно за 25 миллионов, то это уже рабочая схема. Кроме того, мы сразу рассчитывали на франшизу, нам есть куда расти.
- Как можно снять фильм за небольшие деньги, чтобы он при этом не выглядел дешево?
- Есть вещи, на которых нельзя экономить. Прежде всего это картинка. Мы понимали, что нам нужна лучшая из возможных камер. Чтобы в лесу при минимальном освещении можно было снять так, что будет все хорошо видно.
А вот на компьютерной графике, хоть она и важна для картинки, сэкономить можно. Мы просто решили делать все «живьем». Реальные персонажи, бутафорская кровь, спецэффекты без компьютерной графики, которые, как ни странно, значительно дешевле, а выглядят при этом круто. В общем, у нас нет пикселей и зеленого экрана. С нами на площадке работали настоящие энтузиасты, они готовы были экспериментировать, импровизировать, искать нестандартные решения. Они нашли в интернете инструкцию, как сделать из обычного огнетушителя помпу, которая будет качать бутафорскую кровь. Это выглядело нереально эффектно, а стоило «три рубля».
Сэкономить можно на больших звездах. Были люди, которые говорили мне, что если в фильме нет звезд, то у тебя нет шансов. Но я убедился, что вокруг нас множество талантливых молодых актеров, которые только и ждут показать себя в классном проекте. Тот же Артемий Лебедев, для которого «Мора» стала дебютом в полном метре, тоже в этом смысле начинающий актер. Он поверил в наш проект, приехал на съемки сам, на своей машине, без водителя. Не требовал каких-то особых условий и отлично отработал. За это ему огромное спасибо.
Помогло сэкономить и то, что у нас был продакшн, были люди, которые могли договориться со своими друзьями - специалистами по звуку, осветителями, гримерами, художниками-постановщиками. Мы смогли собрать команду людей с горящими глазами, готовых работать ради возможности заявить о себе. И эти 17 смен все вкалывали буквально по 24 часа. Мы верили, что делаем крутое кино. В этом и заключается работа продюсера: не просто деньги найти, а вот так все организовать, найти таких людей, зарядить всех энергией, и координировать все процессы вплоть до маркетинга и продвижения.
- Как организовать продвижение фильма с нулевым бюджетом на маркетинг?
- Надейся на лучшее, готовься к худшему (улыбается). Наш проект - это эксперимент, и на его продвижение больших маркетинговых бюджетов мы бы не получили. Исходили из того, что фильм сам себя должен продавать, думали о том, что в нем должны быть такие сцены, которые можно закинуть в рилсы - и они будут работать, завирусятся. Например, сон главного героя, его кошмар с дискотекой в лесу. Он такой классный, немного кислотный, и в нем вообще нет слов, так что он понятен любому зрителю - хоть у нас, хоть в условном Голливуде.
Мы совершенно осознанно закладывали в «Мору» референсы и оммажи, в том числе к известным фильмам. Мы понимали, что нас будут сравнивать с тем же «Солнцестоянием», хотя на самом деле у нас очень мало общего. Небезосновательно полагали, что в Мельнике будут искать черты классических маньяков. Мы пошли на это, потому что знали, что такие вещи будут обсуждать, а нам важно, чтобы о нашем фильме говорили. Любые разговоры о нем лучше, чем тишина.
Также мы рассчитывали, что сработают маркетинговые истории с известными людьми, которые у нас задействованы. Артемий Лебедев - топовый блогер, у него огромная аудитория, его все знают. И если он у нас снялся, люди обратят на это внимание, спросят: что это такое, зачем это? То же самое и с Хофманнитой, которая у нас тоже отлично показала себя. Она бегала по лесу, заходила в холодную воду, была готова делать трюки - все без капризов и жалоб. Ее тоже знают, о ней говорят.
Не буду лукавить, помогло то, что я уже 15 лет работаю в медиа, связанных с кино, и так или иначе взаимодействую с кинокритиками. Я долго нарабатывал опыт и связи, чтобы в определенный момент иметь возможность попросить кого-то об услуге. Чтобы человек поделился нашим рилсом у себя в соцсетях, или посмотрел фильм и написал свое честное мнение. Речь не идет о каком-то блате, я не просил нас хвалить или говорить неправду.
- Почему с этим проектом вы пришли именно к PREMIER?
- Тут все просто. Я уже говорил, что в свое время работал в издании про блогеров. У нас был большой совместный спецпроект на целый год, посвященный кино, которое интересно для молодежи, который мы делали совместно с PREMIER. За этот период мы сблизились с командой онлайн-кинотеатра, у меня появилась возможность предлагать свои идеи по фильмам. Сначала они не встречали одобрения, но с «Морой» все сработало - я уже объяснил, почему. Я благодарен PREMIER за то, что они предоставили нам творческую свободу, что весь производственный процесс остался за нами - фактически мы сняли независимое кино в хорошем смысле (улыбается).
Кроме того, мы хотели видеть точкой приземления нашего проекта крупный российский онлайн-кинотеатр. Уверен, тут можно выйти в плюс, в том числе за счет продаж на другие платформы и за рубеж. Можно вспомнить, как в Латинскую Америку продавались фильмы Святослава Подгаевского («Русалка. Озеро мертвых», «Невеста»), которые тоже заходят на территорию фолк-хоррора. «Спутник» Егора Абраменко вызвал интерес и в Южной Америке, и в Китае, заключаются сделки с Индией, Индонезией, Южной Кореей. Если выйти на эти рынки, то бюджет отбивается даже без большого проката по России.
- А почему у «Моры» не было кинотеатрального проката?
- Netflix ведь тоже снимает полнометражные фильмы, которые выходят только на платформе. И когда весь проект в производстве стоит, как одна серия какого-нибудь сериала, онлайн-кинотеатру это выгодно. Для PREMIER это возможность привлечь подписчиков на один конкретный фильм, заполучить новую, молодую аудиторию, которая всем нужна. Мы со своей стороны отдавали себе отчет, что без большого бюджета на продвижение выходить в кинотеатры в насыщенный премьерами сезон неосмотрительно. Вместо того, чтобы пройти в кино незамеченными на фоне крупных проектов, мы предпочли выбрать точкой входа онлайн-кинотеатр, где можно в течение продолжительного времени набирать просмотры за счет сарафанного радио и вирального контента в соцсетях. Мы же играем в долгую, и хотим показать, что интерес к хоррорам есть, и с ним можно работать.
- «Мора» задумывалась как часть франшизы, основанной на славянских мифах. Какие перспективы у этой киновселенной? Ее можно масштабировать, или при более крупных бюджетах цифры уже не бьются?
- Когда ты столько лет работаешь в медиа про кино и варишься в этом ежедневно, ты хорошо понимаешь, как все устроено на практике, как работает киноиндустрия в России и за рубежом. Я знаю, где тот предел риска, за который нельзя заходить.
С «Морой» у нас стояла задача - как минимум гарантированно выйти в ноль. При работе над следующими проектами у нас уже есть узнаваемый бренд, наши производственные расходы продакшена снижаются, и если не опускать планку качества, то при сопоставимом бюджете цифры будут еще лучше. Слэшер - это специфический жанр, в который рекламодателей не привлечешь, но в рамках той же вселенной славянских мифов можно сделать и триллер, и психологический хоррор, где уже можно говорить о продакт-плейсменте. Опять же, у нас, конечно, не «Чебурашка», но ведь всякие жуткие Хагги Вагги и Лабубу тоже хорошо продаются, то есть в перспективе можно задуматься и о мерче. И цифра в 50-60 миллионов кассовых сборов для хоррора, которую я называл раньше, - далеко не потолок. Пример студий A24 и NEON доказывает, что ужастики могут быть коммерческой историей. У нас в России прокатчики собирают внушительные суммы, показывая зарубежные хорроры. Это перспективная ниша, и мы с ней учимся работать.Кто: Алексей Федорко