«Каждый хочет стать волшебником на кухне»
Сценарист, режиссер и актер Джон Фавро рассказал о ресторанном бизнесе, его отображении в новом фильме «Повар на колесах», а также об обучении у корифея доставки продуктов Роя Чоя. Накануне мировой премьеры картины мы публикуем эксклюзивное интервью с Джоном Фавро.
- Как вы впервые узнали о Рое Чое и его грузовиках с едой?
- Я слышал о нем и раньше, но впервые попробовал еду его сети Kogi BBQ на съемках «Железного человека-2». Гвинет Пэлтроу, которая всегда следит за всем новым и интересным в мире еды, однажды взяла и заказала целый грузовик сети Kogi. Каким-то невероятным образом грузовик с едой просто появился на площадке и накормил всю команду.
В нашем коллективе не было любителей экстремальной или экзотической кухни, но меню Kogi всем понравилось. К примеру, я до этого никогда не ел ребрышки. Все было изумительно. Это была совсем другая еда - не та, которую можно заказать в ресторане. Над ней не корпели часами, стараясь сделать лучше, чем она есть. Блюдо служило своей основной цели - накормить. Нам показалось, что это было здорово. Идея вдохновила нас, и мы несколько раз повторяли заказы.
Я написал сценарий, в котором хотел рассказать о парне, у которого в жизни ничего не ладилось. Он не понимал, насколько у него все плохо, год от года игнорируя важные вещи. Все это я часто вижу в кинобизнесе, у которого много схожего с индустрией общественного питания. Для сценария я выбрал именно общепит, потому что, мне кажется, эта индустрия лучше подходит для изображения, тут больше «синих воротничков». Мало кого из зрителей интересуют люди, которые делают кино, но зато все готовы два часа смотреть такие картины как «Ешь, пей, мужчина, женщина» или «Мечты Джиро о суши». Потому что это кинематографично, потому что все любят смотреть такое кино, где каждый может поставить себя на место героя. Фильм позволяет зрителю фантазировать, и каждому хочется стать волшебником на кухне.
- Кинематографичность индустрии питания - единственная причина, по которой вы решили написать сценарий на эту тему?
- Эта тема мне близка. Я люблю еду. С одной стороны - это самое большое удовольствие, но в то же время еда может тебя погубить. Если ты не думаешь о том, что ты ешь, то могут возникнуть проблемы со здоровьем. Пища может быть вредной. Но если есть понимание принципов приготовления продуктов - это на самом деле замечательный инструмент выражения эмоций. Это отличный способ показать кому-то свою любовь, дать возможность гостям почувствовать, что им рады и их ценят. Все люди обладают очень глубокой эмоциональной связью с продуктами, на которых они выросли, или с запахами, с которыми связано их детство. Я из итальянской и еврейской семьи, так что ко мне все шло с двух сторон. Получился своеобразный культурный обмен. Наверное, у каждой нации есть свой подобный опыт.
Кроме того, я работал в сфере услуг - помогал в баре, убирал столы, сам делал пиццу. Я сменил немало рабочих мест, и многие из них были в пищевой индустрии.
- Что есть в фильме из вашего личного опыта работы на кухне?
- Ничего. Правда, совсем ничего! Это я сказал для создания драматического эффекта (смеется). Некоторые эпизоды фильма пришли из анекдотов, из бесчисленного множества книг, написанных о поварах (не мемуаров, но под авторством поваров), которые я читал. Например, когда Джон Легузамо принял приглашение играть роль в фильме, я заставил его прочитать книгу «О еде: строго конфиденциально», сказав ему: «Начни с этого». И что вышло в итоге? В фильме есть сцена, где мы покрываем кукурузным крахмалом орехи. Ее предложил Джон Легузамо. Он сказал: «Мы должны сделать сцену с крахмалом», потому что он уже прочитал к тому моменту книгу. Я ответил: «Да, да, Бурдейн (автор книги) неплохо поработал с твоими орехами». Все закончилось истерическим смехом на площадке.
Если обычные люди, не повара, смотрят фильм, то они задаются вопросом: «Какого черта они там делают?» А повара, когда в кадре появляется контейнер, уверены: «О-о, вот и кукурузный крахмал». Мне нравится, когда аудитория имеет разный опыт и по-разному реагирует на одни и те же сцены. Например, если вы говорите по-испански, то услышите в фильме пару специфических шуток, которые пройдут мимо англоязычной аудитории. Если вы настоящий шеф-повар, то издадите невероятный стон, когда увидите меню ресторана, в котором работает мой герой. Ведь мы делали фильм с шеф-поварами! Советовались с ними, какое меню выбрать. И они в один голос сказали: чтобы подчеркнуть древность меню, в нем должно быть шоколадное пирожное «Лава». Блюдо, которое уже давно неактуально, но нравится тем, у кого в домах все еще играют хиты 90-х. Эти мелодии давно растеряли свою актуальность, но огромное число людей по-прежнему с удовольствием слушают эту музыку. Так и с блюдами. Некоторые из них очень вкусные, но считаются пережитком прошлого. И это шоколадное пирожное - одно из них: хит 90-х годов, но непопулярное сегодня.
- У вас когда-нибудь было такое: вы приходите в ресторан, открываете меню и расстраиваетесь, потому что видите в нем шоколадное пирожное «Лава»? Вы гурман?
- Нет, что вы. Такой момент был, пожалуй, самым сложным для меня. Потому что мне важно, чтобы еда имела «дружественный интерфейс» - понимаете, что я имею в виду? Я не сноб в каком-либо его проявлении. По сути, это был шанс для меня проявить себя. Я хотел сделать это, потому что мои глаза были открыты Роем Чоем и поварами, с которыми он работал, и этот опыт мне очень помог. Теперь я вижу разницу между хорошими и плохими блюдами. Хотя почти каждый раз, когда прихожу в ресторан, я не могу найти блюдо, которое мне не хотелось бы попробовать.
- Создавая фильм, вы изменили свои взгляды на еду?
- Да. Он заставил меня больше внимания уделять еде. Собственно процесс употребления пищи - это лишь малая часть всего. Оказывается, при приготовлении важны все самые маленькие детали. Это алхимия, за которой интересно наблюдать. И когда сам узнаешь некоторые технические приемы, в которые тебя посвятили, и это потом оказывается по достоинству оценено другими, получаешь невероятные эмоции. Плюс - это колоссальный опыт.
Стараюсь теперь и дома готовить так же, как в ресторане. И очень хочу продолжить обучение. Жаль, что Рой не может продолжать ежедневно рассказывать мне о всех тонкостях. Мне сделали небольшой промо-ролик по приготовлению еды, но сами понимаете, что мне интересен сам процесс, а не результат. Тем более в моем возрасте. Когда вы находитесь в колледже, учиться - последнее, что вы хотите делать. Теперь мне уже сорок, и все, что я хочу делать, - это учиться, особенно тому, что интересно. Особенно, когда работаешь с настоящими профессионалами, мастерами своего дела. Все они просили меня об одном - «сделать все правильно». Поваров не устраивало очень многое из того, как изображается жизнь на кухне в кино.
- Бывали случаи, когда Рой говорил: «Нет, нет, нет, это неправильно, надо вот так»?
- Да много раз. Например, в оригинальном сценарии мой герой идет на фермерский рынок в одежде шеф-повара. Этот эпизод Рой перечеркнул жирными красными чернилами. Он сказал: «Ты когда-нибудь видел повара в белом фартуке вне кухни? Нет, и не увидишь! Мы так ходим только на кухне!» Далее, на рынке я при выборе нюхал продукты. Когда он читал текст, то остановился на этом моменте и сказал: «Шеф-повар - это не красавица из «Красавицы и чудовища», танцующая по фермерскому рынку с корзиной продуктов. Ты идешь на рынок, чтобы найти что-то нужное и получить это. Ты заинтересован только в результате!»
В отношениях людей на кухне присутствует определенная грубость, повара - страшные зануды и циники, и это тоже смешно. Они могут говорить о том, с кем хотят переспать сегодня вечером, а потом, не меняя интонации, будут восхищаться пандусом. Такое сочетание было для меня весьма занимательным. Я надеюсь, что смог передать это.
- Почему вы решили, что вы сами будете играть повара?
- Я думаю, что это та роль, которую я могу сыграть убедительно. На данном этапе жизни из меня вряд ли получился бы хороший футболист или боксер. Это было здорово, хотя и немного эгоистично с моей стороны. Потому что я действительно хотел научиться кулинарному искусству. Я уже готовил немного в фильме «Все схвачено!» (Made) - там есть сцена, где я для ребенка готовлю макароны путтанеска.
Люблю пересматривать эту сцену. Потому что в ней есть определенная сила, подтекст - таким образом отец ухаживает за дочерью, с которой не справляется мама. Ее маму играет Фамке Янссен, она дает дочери чай и бутерброд, а малышка говорит: «Ты знаешь, что я это ненавижу». Тогда я говорю: «Дай-ка мне продукты. Сейчас сделаем что-нибудь особенное для тебя». И получается что-то вроде урока, потому что я рассказываю дочке, что и как делаю. Замечательный момент единения отца с дочерью во время приготовления еды.
И эта сцена была у меня в подсознании, когда я создавал историю об отце-поваре, соединяющемся с сыном, с которым проводил очень мало времени и ничего о нем не знал. А сын просто хотел чаще быть рядом с отцом. В моем представлении, именно передавая умения и знания, мужчины показывают свою любовь и привязанность к детям. Папы не обнимают и не целуют своих сыновей, как мамы. Но все тепло по отношению к ребенку передается, когда они делают что-то вместе - стригут газон во дворе, чистят днище лодки. Все что угодно! Даже если я ненавидел какое-то занятие, важно было, что мы делали это вместе с отцом. Помню, что сам чувствовал, когда смог завоевать уважение отца. Так и ребенок в моем фильме рвется на кухню, хотя ему туда нельзя, потому что это не место для детей, но затем «зарабатывает» доступ на кухню.
- Расскажите об использовании «Твиттера» в фильме. Вы оставляли ненужные комментарии или писали что-то лишнее?
- Я одним из первых начал пользоваться «Твиттером», сейчас стал уже «продвинутым» пользователем. А мой герой - человек, который не принимает ничего механического и автоматического. Этакий луддит. Бывает, что люди создают аккаунты, а потом тут же их удаляют, потому что не понимают, как строится общение в социальных сетях. Или же, наоборот, пишут что-то, продиктованное сиюминутными эмоциями, реагируя на какую-то фразу.
В соцсетях нужно взвешивать каждое слово, как если бы вы писали пресс-релиз. Для этого нужна зрелость и небольшое усердие. Нужно подумать, чтобы не ошибиться.
- Вам нравится писать в «Твиттере»?
- Думаю, в фильме правильно показан его смысл. Он усиливает вещи, которые происходят в жизни. Если дела идут плохо, то социальные сети заставят их пойти еще хуже. Грузовик Kogi продал бы всего несколько дюжин тако на Деннис-Бич, если бы не было «Твиттера». А благодаря социальным сетям люди оказались вовлечены в то, что происходило на пляже, и обычный грузовик стал культурным явлением.
Конечно, мы не планировали делать фильм о «Твиттере», его использование стало приемом, с помощью которого мы сделали жизнь героя невыносимой. Но далее возник вопрос, как графически изобразить «Твиттер». У нас получилось сделать нечто новое, но в то же время очень понятное.
- Не переживаете ли вы от того, что фильм - всего лишь явление настоящего времени?
- Я так не думаю. В фильме «Тусовщики» (Swingers) нет ни одного сотового телефона, но люди все равно его любят. К тому же в последнее время в фильмах очень много «классики». Пускай уж будет что-нибудь сиюминутное и злободневное. Да и тема еды всегда остается и вечной, и современной.
Кто: Джон Фавро