Кино - сфера духовная
В бескрайности отечественного кинематографа Николай Лебедев - личность особенная.
Режиссер, драматург, сценарист, лектор - кажется, нет таких граней алмаза по имени Кино, которых не коснулось бы мастерство этого неутомимого труженика, горящего любимым делом. Его картины зрители и критики оценивают по-разному, но событием они становятся всегда - пламенные, яркие, захватывающие, с неизменной победой добра над злом, в которую хочется верить. О том, как воспринимает мир кино и свое творчество сам Лебедев, - наш разговор.
Вера Круглова: Николай, в уходящем году состоялись две большие премьеры ваших картин - фантастического хоррора «Кракен» и мини-сериала «Нюрнбергская история». И если успех первой подтвержден кассовыми сборами, то что можно сказать о втором проекте? Оправдал ли он вложенные в него ресурсы - и творческие, и финансовые?
Николай Лебедев: «Нюрнбергская история» - это не тот материал, который можно рассматривать в системе координат коммерческого кино, к которому относится «Кракен». Эти произведения сделаны в совершенно разных жанрах и решают разные задачи - приключенческое, азартное кинозрелище и проект, ориентированный на интернет-аудиторию, а позже - на телевидение, где он должен выйти. Сравнивать их, мне кажется, бессмысленно. Каждое из этих произведений выполняет свою функцию. «Нюрнбергская история» является, я бы сказал, двоюродной сестрой фильма «Нюрнберг». В «Нюрнберге» первоначально было слишком много тем и линий, усложняющих восприятие для зрителя, который сидит в кинозале. А разбитая на четыре части «Нюрнбергская история» работает иначе, у нее другой темп и ритм, и поэтому я смог вернуть те линии, которые были вырезаны из кинофильма.
- Прокатная версия вашей военной драмы вышла в свет в 2023-м году, а «Нюрнбергская история» ждала своего часа довольно долго. Зрители получили к ней доступ на платформе PREMIER 9 мая 2025 года. Кому принадлежит трогательное решение устроить премьеру в день 80-летия великой Победы?
- Продюсерам и мне.
- Это оценили не только зрители: недавно на торжественной церемонии открытия ХХIII Международного фестиваля военного кино имени Ю.Н. Озерова в Туле вы получили приз «Золотой меч». В этой награде слились воедино и оба «Нюрнберга», и драма «Звезда», и «Кракен» с его героями-подводниками. Думаете ли вы когда-нибудь вернуться к военной теме и в каком ключе?
- Я думаю не над темой, а над историей, которая рассказывается в фильме. Война - это просто трагический фон, который показывает, как важно сохранить человечность, сберечь жизни людей. Именно об этом я говорю в своих картинах, которые относят к военному жанру. Я считал и считаю, что любое хорошее военное кино - это антивоенное кино, и таковыми были «Летят журавли» Калатозова, «…А зори здесь тихие» Ростоцкого, «Баллада о солдате» Чухрая и многие другие картины. Мне кажется, что на таком страшном фоне, как война, более выпукло высвечивается уникальность конкретной человеческой жизни и важность того, чтобы трагедия войны не повторялась.
- В фильме «Кракен» трагедия гибели людей связана с агрессией не врага в человечьем обличье, а подводного монстра. Этот проект многожанровый: он и патриотичное кино о моряках Северного флота, и научная фантастика, и фильм ужасов. Элементы хоррора встречаются и в других ваших картинах: «Ночлег. Пятница», «Змеиный источник», «Поклонник». Чем вас привлекает этот жанр?
- Когда герой картины находится на краю жизни и смерти, на грани, то все его качества проявляются наиболее ярко. В реальной жизни я очень не люблю конфликты, не люблю столкновения, и уж тем более не люблю драматические и трагические ситуации, но в кино они дают возможность острее раскрыть характеры персонажей, их человеческую или, наоборот, античеловеческую суть. Хоррор работает на крайностях, и поэтому экстремальная ситуация не может не нравиться. В том числе, напряженная ситуация триллера.
- В этом году состоялся успешный прокат спортивной драмы Наталии Каленовой «Жига. На полной скорости», созданной с вашим участием - вы стали художественным руководителем этой картины. Как часто вы курируете проекты коллег-режиссеров и всегда ли вы довольны результатом?
- Наталию я знаю давно, это человек талантливый, очень энергичный, и когда она попросила поучаствовать в ее проекте, помочь советами, размышлениями, я охотно откликнулся. Так уж получилось, что я уже достаточно давно преподаю и в киношколе Александра Митты, и в Высшей школе кино «Арка», и во ВГИКе. Вопрос заключается в том, что человек, который приходит в нашу профессию, даже самый талантливый - а может, прежде всего самый талантливый! - нуждается в надежном тыле, в подсказке, в ощущении того, что если ты поскользнешься, то кто-то подхватит, посоветует, как повести себя в ситуации сложного выбора. Поэтому я стараюсь высказывать свое мнение, но, разумеется, не давить на человека, который находится у руля кинопроекта. Ему и так непросто. А я, когда просят, делюсь своими мыслями, но дальше режиссер решает сам, воспользоваться идеей или нет. Именно так я работал и с Наташей, и если ей что-то из моих подсказок и соображений помогло, то очень рад.
- Для творчества, в том числе и в кино, необходимы мастерство и вдохновение, однако продюсеры оценивают результат кассовыми сборами. Как вы считаете, может ли режиссер мерить свой талант той же меркой и снимать кино исключительно с коммерческой целью?
- Может, наверное, однако для меня этот путь невозможен. Я всегда рассказываю истории, которые по-настоящему меня волнуют, и за другие просто не берусь. Мне хочется передавать свои сокровенные эмоции, мысли, чувства зрителям, но при этом я понимаю, что кино - это финансово затратное искусство, и делать вид, что мы все над схваткой, довольно наивно. Кино должно находить своего зрителя и окупать вложенные в него затраты, иначе в следующий раз ты просто не выйдешь на площадку. Так было испокон веков. Во всяком случае, Александр Сергеевич Пушкин писал: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Он думал об этом, и это вовсе его не унижает. А кто не думал? Микеланджело? Шекспир? Думали, конечно, и это нормально. Ненормально, когда искусство превращается просто в клепание денежных знаков. Но это и не срабатывает на самом деле. Если на первом месте выгода, то нужно идти в другую область, где можно достичь больших финансовых результатов. А кинобизнес тем специфичен, что в нем соединяются и материальный мир, и высокий, эмпирический. Все-таки кино - это сфера духовная, которая не может существовать без материальной стороны. А какая может?
- Риторический вопрос, но хочется спросить о другом. Вы сейчас находитесь на особом рубеже: ваше имя стало брендом, которому приходится соответствовать и на съемочной площадке, и на встречах со зрителями, и в медиапространстве. Насколько сложно постоянно находиться в центре внимания и держать лицо?
- Бренды красуются на витринах или телеэкранах, а я просто делаю кино и счастлив этим. Я сейчас ломаю голову над новым проектом и хочу сделать его очень живым. Понимаю, что ставки растут всегда, и ответственность растет, а не уменьшается. Мне кажется, что надо заниматься сущностным: близкими людьми, любимой работой. Я думаю о том, как создать картину, которая бы пульсировала эмоциями, касалась очень острых, больных и яростных тем, и чтобы она вызвала жаркий отклик в душе зрителей. Вот это меня волнует, и, конечно, я очень хочу снять такое кино.
- В своих картинах вы синтезируете темы, уже прозвучавшие в искусстве, и придаете им новую, оригинальную форму. Ваше кино живет, дышит, звучит - наверное, поэтому в одной из новостей вас назвали известным композитором. Вы когда-нибудь пробовали писать музыку?
- Мне это не по силам, но морочить голову композиторам я могу отменно. Например, когда мы работали на «Экипаже» с Артемом Васильевым, то действительно бывали ситуации, когда мы сидели рядом у рояля, он начинал тему, а я хватал его за руку и пытался напеть другое развитие. Артем - человек с железной выдержкой, он не только терпел такие экзекуции, но еще и умудрялся вычленить из моего фальшивого дребезжания что-то путное и развить это. Хотя мог бы просто захлопнуть крышку рояля, невзначай прищемив меня вместе с моими безумными идеями. Он очень открыто и с юмором относился к моему вторжению в святая святых, а потом все делал по-своему, и возникали новые обертона, новые мелодии. Но, конечно же, они принадлежат Артему Васильеву, а я только при этом присутствовал.
- У вас есть способность увлекать за собой не только мелодистов: вас довольно часто приглашают на сцену как ведущего творческих вечеров. Мастерством конферанса вы владеете блестяще. Скажите, это импровизация или тщательно продуманная речь?
- Это просто маленькое веселое хулиганство. Мне в кайф рассказывать о людях, которых люблю, и не меньший кайф общаться с ними на сцене или, скажем, перед телекамерой. Конечно, определяются главные темы, а дальше я не произношу заученный текст, если вопрос про это, потому что я не артист, я не смог бы этого сделать убедительно. Я говорю то, что думаю, и пытаюсь выразить то, что чувствую по отношению к героям вечера. И мне это просто дается, если честно, потому что я очень люблю тех людей, о которых рассказываю. Они мне безумно интересны, будь то Алла Ильинична Сурикова, Эльдар Александрович Рязанов, Эдуард Николаевич Артемьев или Сергей Иванович Скрипка и возглавляемый им оркестр кинематографии. Я просто выражаю свои эмоции по отношению к ним в произносимых мною словах. Правду говорить легко и приятно, как сказал один известный персонаж.
- Вы преподаете основы кинорежиссуры, говоря языком поэта, племени молодому, незнакомому. Есть ли в нем блестящие таланты, способные со временем заговорить со зрителями на остром, глубоком, впечатляющем киноязыке? Будут ли у нас новые гении, новые имена?
- Я уверен, что будут, ну а дальше кто как сможет раскрыться, ибо эта профессия сложная, и, как сказал Трюффо, в ней требуются качества, иногда взаимоисключающие, но необходимые для того, чтобы режиссер мог вести корабль к цели. Я очень рассчитываю на то, что ребята обретают профессиональные навыки. Талант у них есть, и они его начинают развивать - надеюсь, что будут развивать всю жизнь. В профессии режиссера, мне кажется, очень важно всегда учиться новому, да и уже известному тоже, ибо повторение - мать учения. И если эта истина станет центральной для них, если они это поймут и будут оттачивать знания и навыки, что бы ни происходило, то, даст Бог, добьются огромных высот, и впереди у нашего кино, я уверен, яркое, живое, большое будущее.
- Появились ли в российской киноиндустрии за последний год новые яркие кинорежиссеры с большим будущим? Кто они?
- Я не так часто смотрю новые фильмы - просто не успеваю. Кто-то из американских классиков сказал, что, когда бежишь на длинную дистанцию, нет времени оглядываться на тех, кто бежит рядом. Это на самом деле неправильно: надо успевать смотреть, надо успевать читать, но, к сожалению, время не резиновое, да еще с годами оно сокращается, как шагреневая кожа. Меня радует успех тех коллег, которые заявили о себе не только в этом году, но и в предыдущие годы: с удовольствием наблюдаю за их творчеством. Мне нравится, например, как работает Клим Шипенко. Всегда с огромным интересом слежу за тем, что делает Валерий Тодоровский, хотя, конечно, новичком его никак не назовешь, он давным-давно застолбил место на кинематографическом небосклоне. Порадовал Игорь Волошин, сделавший фильм «Повелитель ветра». А что касается дебютантов, то мне здесь довольно сложно говорить. Понимаете, фестивальные дебюты, которые рассчитаны на разговоры критиков между собой на круглых столах, по большей части меня не очень волнуют, и я не всегда этот энтузиазм поддерживаю, потому что мне все-таки интересно кино, которое идет к зрителю, а не ограничивается рамками маленьких кинофестивалей. Я сохранил в себе ощущение кино как волшебства, разворачивающегося на очень большом экране. Однажды один молодой человек, с которым я был шапочно знаком, прислал свой первый фильм, полнометражный. Он попросил посмотреть его еще в черновой, монтажной копии. А черновые копии очень тяжело смотрятся. Я вздохнул, сел смотреть и… забыл про время, просто понесся по картине. Она была прекрасной в главном - в эмоции, в энергии, в страсти автора, а еще - в профессионализме и в любви к классическим формам кино. История действительно летела, я сопереживал героям, сострадал, испытывал катарсис. Я был счастлив за него, позвонил продюсеру картины Рубену Дишдишяну и сказал об этом. Фильм вышел и вызвал в результате большой интерес у зрителя. Это была «Пальма» Саши Домогарова-младшего - хорошая, живая, человеческая картина, сделанная с огромной любовью и к персонажам, и к зрителям. Мне эта работа очень понравилась, и сейчас я жду новый Сашин фильм, который снимается по Стругацким - будет очень интересно посмотреть.
- Над каким проектом вы сами планируете работать после Нового года? Чем хотите удивить своего зрителя?
- Человек, рассуждающий о том, что еще не сделал, выглядит довольно глупо. Могу лишь сказать, что размышляю над сюжетом, действие которого происходит в космосе.
- Приближающийся 2026-й год для вас особенный - это год большого юбилея, хотя время не властно над вашей энергией, обаянием, солнечным характером. Что бы вы хотели пожелать самому себе в новом году?
- Я желаю себе и всем-всем-всем мира, добра, душевной гармонии, желаю вдохновения, возможностей и сил на то, чтобы реализовать свои замыслы, самые яркие и смелые. Пусть все будет хорошо!Кто: Николай Лебедев