Любой скандал всегда на пользу картине
В этом году Москва готовится принять Международный кинофестиваль спустя всего лишь полгода после предыдущего. Какие проблемы возникнут у программной дирекции в связи с этим обстоятельством, каким будет лицо кинофорума? Об этом «Кинобизнес сегодня» побеседовал с программным директором фестиваля, киноведом, культурологом Кириллом Разлоговым.
«Кинобизнес сегодня»: Кирилл Эмильевич, фестиваль точно состоится в апреле?
Кирилл Разлогов: Этого никто не может сказать сейчас. На сегодняшний день это так. В связи с пандемией и сложностями, которые до сих пор существуют с приездом зарубежных гостей, он будет гибридным. Мы не хотим уходить в онлайн, как «Санденс». Потому что, на мой взгляд, это неправильно.
- Почему? Ведь онлайн-формат открывает для киносмотра новую аудиторию…
- Безусловно, открывает. Но дело в том, что игровые картины, которые ты получаешь в программу, продюсеры в онлайн-формат не дают. То есть, уходя в такой формат, ты в десять раз сокращаешь для себя круг возможностей. Кроме того, это лишает фестиваль качества показа на большом экране.
- Как вы считаете, какие новации, отработанные на осеннем ММКФ, можно было бы использовать и дальше? Например, система электронного бронирования, на мой взгляд, - это прекрасная находка, которая была невероятным подспорьем для журналистов…
- Эту систему мы наверняка сохраним. Все, что признано как улучшение обслуживания на фестивале, сохранится.
- Из-за сокращения ММКФ по времени, которое случилось после падения курса рубля, кинофорум лишился нескольких программ. Есть ли надежда на возвращение прежнего десятидневного формата?
- Я каждый год борюсь за это. Вся отборочная комиссия меня поддерживает, но пока финансовая ситуация не позволяет нам это сделать.
- Насколько уже очерчивается программа будущего фестиваля?
- Мы, как всегда, размахиваемся шире, чем можем себе позволить. Поэтому какие-то внеконкурсные фильмы пойдут одним сеансом. В силу привычек нашей публики мы не можем начинать показы в восемь-девять часов утра, как это делают большие фестивали. У нас и в 12 часов никто не приходит. Наши зрители в лучшем случае начинают подтягиваться к трем. Каждый год я пытаюсь организовать еще детскую и анимационную программы, чтобы попробовать пустить их в первой половине дня. Но если на дворе не каникулы, то эту идею мои коллеги встречают скептически.
- Дебютно-экспериментальный сегмент на ММКФ постоянно видоизменяется. Когда-то, например, в программе присутствовал чудесный конкурс «Перспективы», который часто был интереснее основного конкурса…
- Да, он всегда был интереснее, чем основной. Потому что там какие-то конъюнктурные моменты, которые играют роль в большом конкурсе, не имели значения. «Перспективы» - это наша главная потеря за последние годы. Я надеялся, что это отчасти компенсируется за счет появления короткометражного конкурса.
В основном состязании у нас в этом году будет много дебютов. Как правило, для основного конкурса нам легче найти качественный дебют, чем хороший фильм крупного мастера. Чаще мы от мастеров получаем не очень удачные картины, но мы их порой включаем в конкурс, чтобы в программе были известные имена. Я лично между качественным дебютом и не слишком качественной лентой известного режиссера почти всегда выбираю дебют, но коллеги меня поправляют.
- Но в «Перспективах» бывали неформатные полнометражные фильмы, новаторские, неожиданные…
- На самом деле, такие новации есть и в коротком метре, но там они менее заметны - кто смотрит короткий метр?.. Он остается в тени.
С «Перспективами» проблема в известной мере экономическая - это еще одно жюри, набор авиабилетов. Если бы нам увеличили фестиваль на два дня и на треть бюджет - мы бы с радостью эту программу вернули.
- Насколько сложнее будет собрать программу с учетом пандемии, приостановки кинопроизводства и того, что на подготовку фестиваля у вас оказалось всего полгода?
- Это не проблема. Фестивалей в мире стало меньше, очных фестивалей - еще меньше. ММКФ сохранил статус класса «А», поэтому вполне уважаем в кинематографическом мире и пользуется спросом. Поток заявок у нас достаточно большой. Так что у меня нет ощущения того, что будут проблемы с картинами. Прошли «Санденс» (онлайн) и Роттердам (гибридно) - мы включим во внеконкурсную программу фильмы этих киносмотров. Конечно, будут проблемы с мировыми премьерами, но они были всегда. С гостями надо решать вопросы заранее, то есть к середине марта конкурс уже должен быть сформирован. А это - довольно короткий срок и дополнительные ограничения. Но зато мы постараемся вернуть в этом (в самом крайнем случае, в следующем) году программу «Медиафорум». Мы хотели сделать ее вместе с Музеем им. Пушкина, но пока не получается, потому что любой большой музей - структура довольно бюрократическая.
- В прошлом году документальный конкурс на треть состоял из российских картин. И в основном конкурсе наших фильмов было больше обычного. Это произошло из-за пандемии или отечественные ленты сейчас объективно лучше?
- Я за то, чтобы российских фильмов в конкурсных программах было меньше. В том году мы были заинтересованы в очной части фестиваля, а физически могли присутствовать в основном наши кинематографисты, поэтому присутствие отечественных картин в конкурсных программах было расширено. В этом году мы хотим, чтобы все конкурсные ленты были представлены авторами. Насколько удастся привезти гостей в связи с ограничениями - пока непонятно.
- Каждый год у вас среди внеконкурсных программ есть такая, в названии которой неизменно фигурирует слово «секс». Она всегда вызывает повышенный интерес у кинокритиков и зрителей…
- В этом году она будет без слова «секс». Мне исполняется 75 лет, и мои коллеги предложили мне сформировать программу «Выбор Разлогова». Секса там будет много, это я вам обещаю, например, три фильма про любовь втроем. Я надеюсь показать свои любимые картины «Империя чувств» (1976 год) и «Сумерки женской души» (1916).
- В прошлом году из-за пандемии российское кинопроизводство замерло. Будут ли готовы к сроку достойные отечественные фильмы для конкурса?
- У нас уже есть предложения от российских компаний. Думаю, особых трудностей не будет. Во-первых, я очень надеюсь на региональное кино. К примеру, именно мы открыли якутское кино. После победы «Царь-птицы» якутские картины стали получать престижные награды и внутри страны, и за рубежом. Будет ли в этом году какое-то открытие в данном сегменте - не знаю. Но есть известные режиссеры, которые заканчивают свои картины, например Алексей Федорченко. Так что я надеюсь, что отечественное кино будет достойно представлено в основном конкурсе. Сейчас значительно меньше конкуренция со стороны больших фестивалей. Нашим лентам всегда было трудно пробиться на те три фестиваля, о которых знают все. А вот с российской программой у нас могут возникнуть сложности.
- Так или иначе, каждая конкурсная программа у вас концептуальна. Как вам кажется, судя по тому материалу, который приходит, какая тема будет связующей?
- Очевидно, что неизбежно будет затрагиваться тема пандемии. Мы постараемся увести ее во внеконкурсную часть, и, скорее всего, в этом году будет отдельная программа, так или иначе связанная с локдауном. Но в конкурсе тема пандемии тоже будет присутствовать. Пока, если брать уже имеющиеся картины, у нас тематический разнобой.
- Не было ли соблазна взять в программу скандальный проект «Дау»?
- Я третий год пытаюсь показать «Дау» в рамках ММКФ. С разных сторон звучали опасения по этому поводу - и со стороны дирекции фестиваля, и со стороны Министерства культуры. Потом для автора было принципиальным заявить свой проект на Берлинале. Но в этом году я надеюсь договориться. С одной стороны, есть искушение показать «Дегенерацию», которая демонстрировалась в Берлине, с другой - это было бы в определенной степени повтором. И кроме того, это шесть часов хронометража. Есть часть, в которой рассказывается история супружеской пары, со скандальной сексуальной сценой в финале, - это психодрама, не получившая прокатного удостоверения, но на фестивале мы могли бы ее показать, и для фестиваля такие вещи хороши. Есть, конечно, стерильный материал - можно показать разговоры между Анатолием Васильевым и Курентзисом, но это очень интересно нам, однако вряд ли привлечет массового зрителя. Так что, если Илья Хржановский не станет возражать, то «Дау» в той или иной форме будет присутствовать в программе ММКФ.
- Есть момент, наименее интересный для киноведов, но привлекательный для светских журналистов и обывателей - вручение приза «Верю. Константин Станиславский». В последние годы почетная награда все чаще вручается российским артистам. С чем это связано?
- Конечно, есть сложности с приглашением зарубежных звезд. Это очень комбинированная вещь. Человек, который приезжает, должен представить новый фильм. Значит, фильм должен быть достоин закрытия. Либо как в случае с Изабель Юппер, которая приехала по своим делам и благодаря этому попала на фестиваль. Если обстоятельства сложатся благоприятно, то зарубежные звезды у нас будут. Нужно получить согласие даже не самого актера, а его агента, потому что такое награждение должно быть целесообразно с точки зрения карьеры артиста. Поскольку Никита Сергеевич (Михалков. - Прим. ред.) и Леонид Эмильевич (Верещагин. - Прим. ред.) вращаются в этих кругах, мы имеем возможность пригласить звезду любого ранга. Но ситуации бывают разные. Помню, я как-то предлагал вручить приз Станиславского индийскому актеру Амитабху Баччану. Никита Сергеевич сказал: «Баччан великий актер, но пресса обязательно напишет, что Московский фестиваль так низко пал, что вручает приз «Верю» индийскому артисту». И мы тогда решили не рисковать. А на следующий год в списке самых высокооплачиваемых артистов Баччан стоял на первом месте, опередив всех голливудских звезд. Так что все относительно.
- В прошлом году на фестивале случился большой скандал, связанный с армянской лентой. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.
- За два дня до начала ММКФ началась война между Арменией и Азербайджаном. В программе «Вокруг света» была картина, описывающая события войны в Карабахе 1994 года. Естественно, тут же возникли протесты со стороны посла Азербайджана, появились опасения, что будут побоища между армянами и азербайджанцами, живущими в Москве, и нами было принято решение фильм не показывать. Мне кажется, что мы поступили правильно. Лента очень хорошая, достойная, и мы бы с удовольствием показали ее сейчас, но продюсеры пока не выказывают к этому интереса. Кстати, для армянского фильма это стало отличной пиар-кампанией. Любой скандал всегда работает на пользу картине - он повышает ее видимость в медиапространстве. Так же, как и дискуссия вокруг нашего прошлогоднего лауреата - «Блокадного дневника», и это прекрасно. Если лента не становится поводом для дискуссии, то она зря была отобрана в конкурс. А если вызывает резонанс - значит, мы не ошиблись.Кто: Кирилл Разлогов