«Надо жить здесь и сейчас»
Современный российский кинематограф последних лет изобилует историями мужскими - «Легенда №17», «Сталинград», «Жажда», «Зимний путь», «Майор»... Львиная доля ролей в наиболее громких фильмах прошлого года - мужские, а потому актрисам попросту нечего играть. Анна Чурина - красивая женщина с благородной внешностью и бархатным голосом, способная украсить любое кино - будь то историческая костюмированная драма («Борис Годунов») или современный блокбастер («Вий»). Однако и режиссеры полнометражного кино не так часто, как ей хотелось бы, радуют ее предложениями. Каким образом российской актрисе реализовать себя в эпоху тотально мужского кинематографа? Об этом и многом другом мы побеседовали с Анной в канун весеннего Кинорынка.
Мария Безрук: В последние годы в российском кино очень мало материала для женщин. С чем это связано, на ваш взгляд?
Анна Чурина: Мне кажется, мы еще тянем эту средневековую лямку отношения к сюжету, к самому построению истории. Если взять пьесы XVIII или XIX века, то там в основном главные герои - мужчины. Долгое время в голливудских фильмах преобладали мужские роли. И мы продолжаем эти традиции. Действительно, в нашем кино очень мало женских ролей. Обидно. Видимо, это связано с тем, что сценаристы - в основном мужчины, хотя есть и женщины, пишущие прекрасные истории. Зато для актрис много работы в сериалах, потому что сериалы смотрят в основном женщины. И вот там есть где разгуляться. Там и судьбы, и несчастная любовь, и красота, и «взлеты и падения». А что касается кино, то нам, видимо, еще расти и расти до таких фильмов, как «Август», «Часы» и прочие.
- Для актрисы подобная ситуация очень драматична, ведь «часы тикают». Как решать эту проблему женщинам в кино, и как вы ее решаете для себя?
- Жить здесь и сейчас, не стоять на месте, двигаться вперед! Реализация и творческая удовлетворенность очень важны для актера - мы же, как дети, нам постоянно нужны доказательства, что нас любят, что мы нужны. У меня, как у любой актрисы, были периоды, когда было не очень много работы, но я такой человек, что не могу долго пребывать в ступоре и ожидании. Такие паузы рождают во мне энергию самой что-то делать, создавать, развиваться: делать спектакли, искать возможности снимать кино (малобюджетное пока), писать рассказы, стихи. В последние годы я, наконец-то, почувствовала качественный сдвиг: у меня появилось много работы в театре («Предательство» В. Мирзоева в Театре им. Вахтангова, проект «37 открыток» Кшиштофа Занусси и др.), я снялась в главных и второстепенных ролях в артхаусных фильмах («Борис Годунов» В. Мирзоева, «Быть или не быть» А. Петрухина, «Снежинка» Г. Султановой и др.) и в фильмах для массового зрителя («Мужчина с гарантией» А. Аксененко, «Сдвиг» А. Кельчевской), было также несколько неплохих телевизионных проектов («Старшая сестра» Ф. Абдуллаева, «До смерти красива» Е. Двигубской, «Выйти замуж в большом городе» Е. Шагаловой, «Осторожно, дети!» К. Фама и др.). А потом у нас, женщин, есть еще одно благородное и важное призвание - материнство!
- Вы говорите, что в телевизионном материале много работы, но у многих продюсеров есть предубеждение против сериальных актеров.
- Все меняется. Тот же Валерий Тодоровский много лет говорил, что артисты должны делиться на актеров кино и актеров телевидения, и в своих фильмах не снимал артистов, которые работали в сериалах и рекламе. А потом сам взял да и снял сериал «Оттепель». Так что все мы растем и куда-то двигаемся.
- А у вас были случаи, когда вы не получили работу в кино, из-за того что снимаетесь в сериалах?
- У меня было наоборот. Меня не утвердили на большую роль в долгом сериале, потому что, увидев в моем резюме много «полных метров», решили, что я не могу пойти на длинную дистанцию. А между тем я, по своему мироощущению, абсолютный стайер. Могу впрячься и ехать сколько надо!
- Не обидно ли хорошим театральным актерам, что слава и успех приходят к ним порою лишь после работы в сериалах? Пример - Вадим Демчог, известный всей Москве прекрасный театральный артист, которого популярность настигла в преддверии 50-летия лишь после роли врача-венеролога в типовом сериале на «ТНТ».
- Ну, это же прекрасно, что человек в итоге нашел свою нишу и у него есть стабильная работа. У меня, конечно, как у любой актрисы, случаются панические атаки, но я быстро беру себя в руки и говорю себе заветное: «одно время уходит, приходит другое». Приходят другие роли. Я бы сейчас не хотела играть Джульетту, потому что я себя по-другому чувствую. К счастью, сейчас такой большой размах и разбег возможностей! Люди сами придумывают истории, снимают их и не ждут, когда им утвердят сценарий, выдадут коробку с пленкой. В январе, например, я завершила работу над главной ролью в картине «Потерянное отражение» режиссера Елены Жигаевой. Лента снималась практически без бюджета, на творческом энтузиазме. И все равно все работали по честному, от души, от сердца, потому что для всех нас это была возможность свободного творческого высказывания, никто над нами не довлел, не было диктата продюсера, требования влезть в КПП. Конечно, было тяжело организационно, но в то же время в такой ситуации много свободы и счастья. Надеюсь, кино получится достойное - в нем работали профессиональные люди. И я знаю несколько таких фильмов, которые так снимались в последнее время. Владимир Мирзоев, например, снял в Одессе кино со своими студентами. У них тоже не было никакого финансирования. Они, что называется, «с шапкой прошлись» и собрали деньги на картину. Он взял пьесы современных авторов и сделал из них компиляцию. И я уверена, что это будет что-то интересное. Так что не надо рвать на себе волосы и думать, что время уходит, не пойти ли заколоться ботоксом, дабы сохранить молодость подольше, надо просто брать и делать проекты, искать возможности, знакомиться с людьми, стучаться во все двери! Как мне сказал один известный режиссер много лет назад: если ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь самореализоваться, ты найдешь способ это сделать! И теперь я понимаю, что это самый мудрый совет для актера или любого творческого работника.
- Кстати, по поводу ботокса. Как вы относитесь ко всем этим новомодным программам омоложения?
- Почему бы и нет, если они помогают женщине продлить какие-то радости жизни и молодость. У нас про это не принято говорить, но я считаю, что ничего плохого в этом нет. Раньше осуждали женщин, которые ходили к косметологу и делали подтяжки. Сейчас огромное количество мастеров, которые набили на этом руку. Есть и альтернативные методики - золотые нити и прочее. Медицина, как и косметология, не стоит на месте, и глупо этим не пользоваться. Все-таки публичные люди - актеры, певцы, политики - должны выглядеть достойно.
- А есть ли смысл искусственно продлевать молодость лица, если ты внутренне созрел для более серьезных вещей?
- Я иногда смотрю свои подростковые и юношеские фотографии и понимаю, что лицо с возрастом меняется. Что бы ты ни делал, какие бы методики ни применял - твой возраст всегда покажут глаза, да и энергетика твоя с течением жизни меняется. Так что серьезные роли все равно даются только мощным и зрелым артистам, а зрелость - это все-таки категория внутренняя, к натянутости кожи отношения не имеющая. Кстати, кардинально меняет только пластика лица, но это, наверное, имеет смысл уже совсем в серьезном возрасте. Недавно думала о том, что лет через двадцать-тридцать мы не сможем найти сморщенных старушек на роли в кино...
- В 80-е годы в нашем кино были востребованы такие прекрасные актрисы как Ирина Муравьева, Татьяна Васильева, Алиса Фрейндлих, Наталья Гундарева, Екатерина Васильева - женщины, которых нельзя назвать каноническими красавицами, но они были фантастически интересные, яркие, глубокие, удивительные, умные, прекрасные, на которых хотелось смотреть не отрываясь. Сейчас тип героини в кино совсем другой. Она молода и красива, но при этом актрисы так часто похожи друг на друга, что публика не запоминает их имен и частенько путает.
- Наверное, раньше в актрисах в первую очередь ценилась харизма. Сейчас она тоже приветствуется - к примеру, Лиза Боярская, у нее очень сильная харизма. И ее очень быстро запомнили, и не потому, что она дочка Михаила Боярского, просто она очень яркая по своей индивидуальности. Что касается других молодых артисток, то сейчас действительно есть стереотип, продиктованный журналами мод, фэшн-каналами, голливудскими фильмами. Но там тоже преуспевают девушки с харизмой. Посмотрим, кто будет царить на экране через двадцать лет. Думаю, что этот типаж - «молодые, глянцевые, красивые» - продержится довольно долго. Но зато на этом фоне, когда появится какая-нибудь нестандартная девушка, она будет в очень выигрышной позиции.
- Ну, вы с вашей аристократически-царственной внешностью находитесь в первую очередь в нише исторического кино.
- Вы первый человек, который это сказал. Обычно во мне видят в первую очередь современную героиню. У меня всего две исторические роли (фильмы «Борис Годунов» и «Вий»), остальные - современные героини. Я давно всем говорю: возьмите меня в историческое кино! Я очень чувствительна к другому времени.
- Нет ли у вас ощущения, что вы родились не в свое время?
- В детстве я мечтала отправиться на машине времени в эпоху карет и кринолиновых платьев. Особенно часто думала об этом в своем маленьком городке, когда мерзла на автобусной остановке в куцей курточке.
- Расскажите о своей работе на картине «Вий», которая после стольких лет создания, наконец, вышла на экраны и с большим успехом.
- Да, это были «затяжные роды». Во второй раз я бы не хотела испытать подобное. Чего только не происходило: дети рождались, люди умирали, ломались ноги, а фильм все не выходил. Но мне кажется, он того стоит. Было бы хуже, если бы гора родила мышь. Но, судя по сборам, работали мы не зря! Мнения зрителей полярно противоположны, что очень характерно для настоящего, сильного произведения. Кто-то очень хотел видеть именно Гоголя, но мы ведь честно написали, что это история «по мотивам». Был какой-то процент зрителей, которые жаждали увидеть хоррор. Но в основной своей массе отклики очень позитивные! Люди поняли, что это семейное кино, на которое можно пойти с детьми-подростками, и потому положительно реагируют. А главное, люди сметают с книжных полок Гоголя - мы выпустили два тиража «Вия», и оба раскупили. Есть, конечно, большое искушение сделать из этого франшизу. Там присутствует герой, который может путешествовать, есть героиня и казаки, которые всем очень нравятся. Посмотрим, впереди у нас мировой прокат.
- А какие страны увидят «Вия»?
- Германия и еще несколько европейских стран, Китай, США. Америку очень заинтересовало, что это за русский фильм, который в первую же неделю проката побил по сборам «Хоббита» и «Аватара». Так что сейчас делается версия для Запада.
- Чем американская версия будет отличаться от русской?
- Мы показывали фильм на АFM. Многие иностранцы не понимают шуток про алкоголь - у них нет культуры тостов. И им кажется, что это лишние моменты. Потом они не знают Гоголя, не ждут истории Хомы и Панночки. И многого они не понимают. Им нужна красивая, завораживающая сказка. Для них прекрасно, что герой - иностранец. В истории встречи Запада (в лице ученого) с таинственным миром восточных славян они ждут колорита, которого не видели в современном кино. Поэтому придется фильм подсократить и в большей степени сделать упор на линии хуторян и Грина. Хотя Панночка и все эффекты, связанные с этим, останутся.
- С одной стороны, грустно, что мы не можем быть интересны Западу своим современным материалом, но с другой - хорошо, что хотя бы наш классический литературный материал интересен в США, стране, которая столь самодостаточна в культурологическом отношении.
- Это правда, их никто не интересует, кроме них самих. Когда мы закончили съемки, Джейсон Флеминг очень настаивал на том, чтобы озвучивание делали в Лондоне. Мол, мой герой - англичанин, и тут должен быть классический английский. Потом, когда мы показывали это в Америке, все хохотали и говорили: что вы нам тут показываете шекспировский слог. В итоге американцы сказали: хотите выпускать фильм в Америке - делайте озвучку в Лос-Анджелесе.
- Чем вам запомнилась работа с Флемингом?
- Он хорошо знает Россию. Двадцать лет назад он учился у Калягина. И когда он приехал в современную Москву, был в шоке и долго не мог поверить, что это действительно Москва, так она изменилась. Для западных актеров режиссер - это бог. Флеминг работал и с Гаем Ритчи, и с Брэдом Питтом. Но на площадку он приходит без шлейфа предыдущих заслуг. Для них режиссер - это человек, который видит историю целиком и знает, чего хочет от артистов. А Олег Степченко очень требовательный и дотошный. Сцену с падением в грязь снимали очень много дублей. Флеминг полдня пролежал в грязи, но ни разу не пикнул, не требовал утепления или воды. Наши артисты, особенно молодые, когда смотрели на все это, были поражены. После этого звездных претензий на площадке заметно поубавилось.
- Вы завсегдатай «Кинотавра». Каких тенденций и фильмов вы ждете от главного национального кинофестиваля в этом году?
- Мне кажется, что будет присутствовать отстраненная ирония. «Рассказы», «Интимные места» - что-то в этом русле. Хотя я и люблю поплакать в кино, но в последние годы интонация некоторых фильмов была уж слишком душераздирающей. Невозможно испытывать катарсис постоянно, организм начинает сопротивляться. Сегодня мне самой очень хочется видеть в кино простые человеческие истории о любви, о преодолении, о надежде.
Кто: Анна Чурина