Я работаю волшебником
Большое кино складывается не только из зримой для всех режиссерской и актерской работы, но и кропотливого труда мастеров, остающихся за кадром.
Один из них - Дмитрий Киселев (Алхид), неожиданно для себя попавший в сказку, а точнее, на съемки картины «Волшебник изумрудного города». Счастливый случай перевернул его жизнь: Дмитрий не только научился работать с костюмами, но и взялся за перо как сценарист, и даже окончил режиссерский курс в Центре Михаила Чехова. Своими впечатлениями и замыслами Дмитрий Киселев поделился с нашим журналом.Вера Круглова: Дмитрий, еще недавно вы распоряжались собственным автосервисом, а теперь вами владеет кино. Как вышло, что вы оказались в плену у кинематографа?
Дмитрий Киселев: Не поверите, но я долгое время вообще не интересовался кино. У меня был успешный бизнес, отличный заработок, состоятельные клиенты. Но при этом я чувствовал, что мне не хватает творчества. Однажды я сочинил сказку для взрослых, которую при помощи жены превратил в маленький анимационный фильм «Как пес спас деревенских жителей от неприятеля». Рискнул показать его одному из своих знакомых, который пользовался услугами моего автосервиса - Сергею, сыну Виктора Петрова, художника-постановщика картины «Легенда № 17» и других знаменитых фильмов. Сергей одобрил мои старания, а чуть позже предложил мне поучаствовать в создании клипа к песне «Пускай» группы «Неил Шери» в качестве ассистента художника. Мне поставили задачу создать трон, оружие и еще некоторые детали, и я принялся за дело. Работа была не слишком сложной, но удивительной и интересной.
А вскоре звонок Сергея застал меня в спортзале, посреди выходного дня: он предложил мне заняться костюмом Дровосека, созданным знаменитым художником Петром Горшениным. Я приехал на съемочную площадку фильма Игоря Волошина «Волшебник Изумрудного города», и происходящее меня ошеломило. Можно было и вправду почувствовать себя если не чародеем, то человеком, причастным к чудесам, потому что костюм Дровосека - это шедевр. Образ, детали, глубина замысла - все просто завораживало.
- А что вы делали с этим костюмом?
- Красил. И это было непросто. Требовалось смешать пять разных цветов, чтобы получился нужный тон, и я не сразу почувствовал, в каком соотношении это делать. Но потом стал ощущать форму и цвет так, словно этот образ принадлежит именно мне, я его воспринимаю, как собственное творение. То, каким в итоге Дровосека видит зритель на экране - мой труд и моя гордость. Этот костюм даже выставлялся в дни новогодних каникул на станции метро «Новокузнецкая».
- Известно, что вне «Волшебника Изумрудного города» у вас есть и другие затеи, связанные с кино, и вы не только хранитель Железного Дровосека, но и автор собственных проектов. Кто помогает вам их реализовать?
- Моя жена Мария. У нас даже есть собственный бренд - «Деревянный Алхид». Мне хотелось придумать какое-то оригинальное название, которого бы ни у кого не было, и снимать под ним видеоролики с интригующими сюжетами. Сначала я привлек к своим замыслам супругу, тоже далекую от кино. Мы настолько «заболели» съемками, что Мария поступила во ВГИК и окончила операторский факультет, а позже стала продюсером в Высших курсах театра и кино - Центре Михаила Чехова. Теперь мы профессионально работаем вместе и приглашаем в свои проекты актеров, художников по гриму и других специалистов.
Костюмами я занимаюсь сам. Мне интересно решать сложные задачи, и в этом плане (опять возвращаюсь к картине Волошина) мне очень повезло. Я не впервые оказался среди знаменитостей: в моем автосалоне обслуживались автомобили Геннадия Рождественского и его жены, Виктории Постниковой, Алены Чухрай и даже Нины Дорда, делившейся воспоминаниями о своей «Победе», но в «Волшебнике» собралось невероятно много талантливых людей, и все они потрясающие. А самым приятным для меня стало то, что этот огромный мир оказался созвучен со мной, и «Волшебник Изумрудного города» подарил мне взгляд на меня самого в самом неожиданном ракурсе.
- Неожиданности ждут и зрителей: полным ходом идут съемки второй части. Будет ли она столь же впечатляющей, как первая?
- Уверен, что да, но разглашать подробности не имею права. Скажу только, что для второй части построены немыслимые декорации, добавлены интересные персонажи, а героев ждут новые приключения. Изменился и мой Железный Дровосек: теперь он выглядит иначе и тоже очень солидно, хотя первый костюм мне нравился больше. Но дело даже не в костюме, а в образе этого героя, которого блестяще играет Юрий Колокольников. Иногда во время съемок первой части фильма свет на Дровосека-Юрия падал так, что я видел глубину этого персонажа: железный сказочный исполин становился живым, реальным, настоящим! Это было невероятно. То же самое происходит и с другими персонажами картины, поэтому, думаю, публику ждет фантастическое и при этом реалистичное зрелище.
- Если говорить о реалистичности творчества, то меня поразили ваши сценарии и книги, особенно еще неоконченный роман «Рожденный поневоле». Герои ваших историй сродни персонажам Виктора Гюго: это отверженные, истерзанные страданиями люди нашего века, способные при этом любить с немыслимой силой. Где вы берете такие жгучие, совершенно несказочные сюжеты, в которых все-таки есть надежда?
- Они приходят сами. Как это получается, честно говоря, не знаю. Наверное, когда-то я ошибся и пошел не по тому пути, потому что предрасположенность к искусству у меня была с детства. Я всю жизнь рисую, но прежде никогда не брал в руки краски: они мне не нравились, я предпочитал карандаши. И вот только в «Волшебнике» увидел, насколько мощным бывает цвет, какую глубину он способен передать. И о своем литературном творчестве могу сказать то же самое: писать начал давно, но до поры до времени не уделял этим своим способностям должного внимания. А в последнее время меня просто захлестнуло желание придавать тому, что прожито и прочувствовано, литературную форму.
- В классическом стиле?
- Да. Книгами я упиваюсь с детства: настолько их любил, что даже воровал в школьной библиотеке. Быть может, тем и продлил им жизнь: самой библиотеки давно нет. Жили мы с родителями бедно, не могли позволить себе купить книги, а я хотел ими обладать, быть с ними неразлучным, поэтому не упускал ни одной возможности наслаждаться этим богатством. Иногда находил какие-то издания в заброшенном жилье и брал себе, даже если это был сборник задач по физике: в нем тоже был смысл, загадочный и глубокий мир. А сам писать с полной отдачей я начал в уединении, в деревне, со старым планшетом. В доме, где я обитал, не было отопления и удобств, но мне это даже нравилось - я приезжал туда время от времени и вел свою историю наедине с самим собой. На создание моей первой книги «Повестка в жизнь» ушел целый год, и когда мы с редактором перечитали начало, я понял, что «вырос», и рукопись стоит переделать. Так и вышло: книга состоялась, она доступна читателям, и для меня это главное.
- Вы строги к себе как к автору?
- Конечно. Мне хочется, чтобы мои сюжеты не просто реализовались, а полностью соответствовали моему внутреннему видению, пониманию того, как они будут изложены на бумаге. Сюжеты у меня рождаются сами собой, и их так много, что я не успеваю их обрабатывать. Если это небольшой рассказ, то я легко и быстро его заканчиваю, а объемные замыслы требуют терпения. Я долго их обдумываю, но - странное дело! - складываются они как раз тогда, когда я их «отпускаю». Если какая-то подробность продолжает меня волновать, то я готов шлифовать текст бесконечно, пока не пойму, что замысел действительно состоялся.
- А как вам удается совмещать литературное творчество с бдением над реквизитом «Волшебника Изумрудного города»?
- Честно говоря, почти никак. Либо ты полностью отдаешь себя кино и постоянно думаешь о решении поставленных перед тобой задач, либо занимаешься писательством. За все время моей работы над второй частью фильма я написал лишь два коротких рассказа, которые войдут в мой будущий сборник.
- «Будущий» - многообещающее слово, пароль к завтрашнему дню. Если бы у вас была возможность перемещаться во времени и пространстве, вы отправились бы в будущее или в прошлое?
- Я бы напросился в гости ко Льву Николаевичу Толстому, в его девятнадцатый век. Ни за что не упустил бы возможности с ним поговорить. У Толстого я прочитал, кажется, вообще все. А когда был в Ясной Поляне, мне казалось, что я там как будто дома. С Львом Николаевичем я ощущаю какую-то необъяснимую связь, меня восхищает его способность проникать в такие глубины, куда другим ни за что не попасть, и в то же время он для меня - огромная загадка. Думаю, как много людей проходило мимо него в юности и позже, когда он был на войне, и не понимали, какая колоссальная фигура перед ними! У меня к Толстому много вопросов, и если бы я увиделся с ним, то уверен, получил бы на них ответы.
- Выходит, вас манит к себе прошлое?
- Лишь в той мере, в которой можно было бы встретиться с владельцем Ясной Поляны. В прошлое я не стремлюсь, меня даже сегодняшнее не привлекает - для меня ценно только будущее, только завтрашний день. Я строю планы, их у меня много, и стараюсь их реализовать. Настоящее быстро уходит, как вода сквозь пальцы, жить текущим моментом нет никакого смысла. А вот строить проекты завтрашнего дня - это здорово. И мне хочется больших, даже грандиозных проектов.
- Снять кино по собственному сценарию?
- Да, и это должна быть не социальная драма, а светлая, хорошая, добрая история. Надеюсь, что такой сюжет у меня сложится, и я смогу достойно представить его продюсерам.
- Желаю вам удачи! Кстати, в чем ее секрет, как вы считаете?
- Секрета никакого нет, да и не такой уж я удачливый. Мне просто повезло перейти из одной сферы в другую и оказаться в самом центре событий. В кино, как и везде, много обычных людей. Они работают, не задумываясь о результате в целом, а я соприкасаюсь с теми, у которых внутри огонь, которые горят своим делом и вершат его не ради денег. Рад тому, что понимаю этих людей, чувствую себя на одной волне с ними и надеюсь, что впереди еще много знакомств, открытий, новых горизонтов. А это и есть счастье.Кто: Дмитрий Киселев